Церковь соборная во имя Благовещения пресвятыя Богородицы. Создана в царствование государя царя Иоанна Васильевича...».

«Топографическое описание... 1785 г.»

Место, где было должно встать главному городскому собору, молодой государь-победитель выбрал сам. «Того же лета (1552) октября в 4 день... государь поехал во град и избрал место среди града и водрузил на нем крест своима рукама... и обложил на том место церковь во имя пречистыя Владычицы нашеа Богородицы честнаго Ея Благовещениа», - так писала русская летопись под названием «Царственная книга» о начале древнейшей постройки на территории нынешнего кремля.

Заставив воинов и воевод принять участие в строительстве трех церквей - Спасской, Благовещенской, Киприана и Устины, молодой царь, по словам «Казанской истории», «и сам преже рукама своима древо секирою посече и от лесу на плещу свою принесе». (Похоже, нашему первому императору Петру Великому с его мужицкими замашками было с кого брать пример.)

Естественно, что личное участие и непосредственный надзор грозного царя за работами по строительству центрального храма города привели к тому, что деревянный собор Благовещения поставлен был в один день, и того же 4 октября 1552 года был освящен.

Место для соборной церкви было выбрано весьма грамотно. Встала она, как сообщает нам автор «Казанской истории», «на месте красне, на площади, близ царева двора». Впритык к основной церкви во имя Благовещения Богородицы были сооружены два деревянных придела - церковь «велиции страстотерпцы руския благовернии Борис и Глеб» и церковь «новоявленныя чудотворцы муромския князь Петр и княгини Феврония».

Так сложился Благовещенский собор. Каменное строительство Благовещенского собора на месте одноименной церкви началось, по одним сведениям (К. Фукс) - в 1555-м, по другим (А. Черепнин) - в 1556-м, по третьим (М. Рыбушкин) - в 1561 году. Я думаю, что прав все же академик А. Черепнин, ибо, во-первых, именно с весны 1556 года разворачивается каменное строительство церквей и крепостных стен кремля под общим руководством специалиста именно по строительству церковных храмов Постника Яковлева, выдающегося архитектора того времени, реконструировавшего Благовещенский собор в Московском кремле, построившего знаменитый Успенский собор в Свияжске и руководившего работами по возведению чудо-храма Василия Блаженного в Москве.

Во-вторых, из двухсот мастеров-строителей, приехавших в Казань в конце 1555 года, 120 человек трудились над возведением крепостных стен и башен, монастырей и иных построек в кремле, и только около 80 человек каменщиков-псковичан, по словам М.С. Рыбушкина, возводили собор Благовещения, который нельзя было сделать плохо и быстро.

Кроме того, перенос сроков начала строительства центрального кафедрального собора города с 1556 на 1561 год был бы негативно воспринят Иваном Васильевичем, который, как уже было сказано, лично наметил место для возведения храма и даже принял участие в строительстве его деревянного варианта.

Ну, а в-четвертых, псковичанам было просто невыгодно строить быстро не только потому, что могло получиться плохо. По сведениям историка-краеведа И.М. Покровского (1865-1941), за возведение Благовещенского собора строители получали по 6 рублей денег, или три копейки в день, и, естественно, затянуть процесс строительства им было весьма выгодно, ибо три копейки в день было в те времена очень даже неплохо.

У строителей-псковичан получалось 10-11 рублей в год, что было чуть меньше, чем получали во второй половине XVI века служилые боярские дети, в 1,5 раза больше стрелецкого жалования и в 2 раза больше того денежного довольствия, которое станут получать священнослужители самого Благовещенского собора.

К августу 1562 года собор был построен и стал проводить богослужения. Он представлял собой белокаменное, с фресковой росписью внутри, грандиозное здание о пяти главах полукруглой формы, одновременно похожее и на московский Успенский собор, и на мечеть Кул Шариф, развалины которой еще находились недалеко от нового храма.
Рядом с собором на территории бывшего кремлевского майдана, в который упиралась центральная кремлевская улица, именуемая в те времена Большой, была срублена колокольня, с которой звонили благовест, созывая люд православный на богомолие, а с ним нищих и пропившихся до исподнего пьяниц, кои заполняли церковную паперть. Приходили на соборную паперть и колодники аж из четырех кремлевских тюрем, что стояли у стены ограды Спасо-Преображенского монастыря одна за одной наискосок против Благовещенского собора. Эти, в сопровождении стрелецкого караула, просили милостыню себе на пропитание...

Собор неоднократно подвергался разрушительному воздействию пожаров, весьма частых на Казани. Он напрочь выгорел в пожаре 1596 года, а в 1672 году, по сведениям М.С. Рыбушкина, от пламени пожара на пятиярусной колокольне собора, что была выстроена в середине XVII века и заменила старую деревянную, даже полопались все колокола.

Пожар 1672 года нанес собору такой внушительный ущерб, что только в 1691 году все три его церкви были значительно перестроены и изменили свой первоначальный вид. Обновленные и отреставрированные, они однако простояли совсем недолго: опустошительный пожар 1694 года, начавшийся в самом кремле, оставил от соборного комплекса лишь одни закопченные остовы стен.

XVIII столетие привнесло в жизнь и облик Казанского кремля много нового, ибо все реформы и изменения, случившиеся в России в «петровское время», касались как всего казанского края, так и самого города Казани.

Во-первых, кремль стал сердцем организованной в 1708 году обширной Казанской губернии.

Во-вторых, в кремле сосредоточилось управление стремительно развивающейся промышленности, и, в-третьих, отсюда, посредством губернской администрации проводилась задаваемая Москвой идеологическая политика. В 1722 году, в мае, Петр сам посетил Казань, отстоял в Благовещенском соборе благодарственный молебен и увез с собой из соборного алтаря хранившийся там гвоздь, тот самый, одним из которых, якобы, было прибито к кресту тело Спасителя.

Гвоздь этот, по сведениям М.С. Рыбушкина, был величиной с одну четверть аршина, то есть около 18 сантиметров, со слегка загнутым обломанным концом. Помолился государь Петр Алексеевич в Благовещенском соборе и перед самым отъездом из Казани.

В 1742 году страшный по силе пожар вновь обрушился на Казанский кремль. Досталось и обновленному в 1736 году Благовещенскому собору (в тот год четыре из пяти глав его, имевшие полукруглую форму, стали луковичными, а центральная - грушевидной). Не успели городские власти привести собор в надлежащий вид, как в 1749 году стены и купола его вновь были испорчены огнем.

80-е годы XVIII столетия явились периодом нового каменного строительства в Казанском кремле. Собор был подновлен и без изменений достоял до 1815 года, пока не случился в Казани самый, может быть, страшный пожар. Кремль и прилегающие к нему кварталы практически перестали существовать, а всего в сем ужасном бедствии погибло 70 кварталов, 1500 домов и 19 церквей.

Сгорел в кремле даже древнейший архив Казани, переживший все предыдущие напасти. В 30-е годы XIX столетия глава казанского духовенства архиепископ Филарет задумал перестроить сильно пострадавший Благовещенский собор. По городской подписке - явлению в те времена довольно частому - было собрано уже около 80 тысяч рублей, однако император Николай Павлович «добро» не дал, и собор, слава Богу, не тронули. Иначе нам бы оставалось только гадать или обращаться к специалистам, чтобы узнать, какой же первоначальный облик имел храм.

А ровно через 75 лет, в 1918-м, при освобождении Казани от белочехов и каппелевцев, кремль был расстрелян прямой наводкой из орудий, установленных на холме Порохового завода: все пять куполов собора были разрушены прямыми попаданиями снарядов, и его внешний облик был воссоздан только в 80-е годы. В соборе и доныне ведутся реставрационные работы, возможно, в ближайшие годы здесь начнется богослужение.
В 1996 году собор передан музею-заповеднику «Казанский кремль». Но главное то, что сделан ещё шаг, преодолена еще одна ступень к возвращению нарушенной связи времен, к тому, чего нам так не хватает в стремлении двигаться вперед.

Девятых Л.И. Казань. Забытое и незнаемое: Художественно-публицистическое издание. – Казань: Титул, 2002. – 400 с.